vkontakte FB

Рейтинг@Mail.ru

 

 «Женщины ГУЛАГа» –

как путь к осмыслению прошлого и пониманию настоящего

 

  22 апреля в рамках специального показа на 41-м Московском международном кинофестивале в Центре документального кино прошёл премьерный показ молодого кинорежиссёра Марианны Яровской «Женщины ГУЛАГа».

   Мне, как её бывшему однокурснику, было немного сложно привыкнуть к новой роли милой девушки, которую, казалось, совсем недавно (а прошло уже более 25 лет) я запомнил улыбающейся, что-то по-детски щебечущей и весело позирующей мне на журфаковской скамейке в скверике, за памятником Ломоносова… Видимо, тогда я даже был немного влюблён в это миниатюрное божье создание…

   Тогда она звалась Верою, училась на редакционно-издательском отделении и мечтала о пути тележурналиста, а потом, окончив факультет и поработав всё же на телевидении, решила посвятить себя служению документальному кино.

   На красной ковровой дорожке во время официального открытия ММКФ мне невероятным образом удалось попасть ко входу в кинотеатр «Россия», где, снимая красоток вроде Лизы Боярской и Кати Климовой, я вдруг обнаружил до боли знакомое лицо. «Верочка!», − воскликнул я. Но пожилой мужчина, сопровождавший девушку (им оказался некогда известный политик 90-х Константин Боровой) поправил: «Она теперь Марианна!» − «Константин! Но я-то её полдесятка лет в университете знал и звал Верой!»

1. Константин Боровой и Вера Марианна ЯровскаяКонстантин Боровой и Вера-Марианна Яровская

   Так что теперь я имел полное право именовать её Верой-Марианной.

   Как я узнал позднее, это был уже третий фильм моей бывшей однокурсницы, но первый представленный на ММКФ…

2. Вера Марианна ЯровскаяВера-Марианна Яровская

   Зал «Центра документального кино» что на Зубовском бульваре, 2, был забит под завязку, и мне, как аккредитованному журналисту, видимо, чудом удалось найти свободное место во 2-м ряду.

3. АншлагАншлаг

   Сказать, что фильм не затронул душу – просто соврать себе. Смотря картину, я представлял себя рядом с Верой, пытаясь осмыслить и понять, сам будучи руководителем двух творческих коллективов (Издательского Дома «Русская Берёзка» и Продюсерского центра «Волшебная Мелодия») − как она всё это организовала, «слепила» качественный непритворный мини-шедеврик (кино всего-то идёт чуть более 50 минут), неспешно рассказав о судьбах этих шести женщин, прошедших жестокую и подлую лагерную «школу».

Фото 4-12 

Как молоды и красивы они были…

4. 1936 16 yrs old 16. 1937 May

7. 1937 With friends

8. improved photo

9. With Genusa below

10. With in laws 1

11. With in laws 2

12. With kids cousins

 

   И сделала это чисто, без надрыва, без апломба и пафоса, так часто присутствующего в нашем кино.

Вот критики часто и порой безуспешно делят кино на «женское» и «мужское», но здесь именно тот случай, когда, кажется, перемести меня, не информируя заранее, в кинозал и спроси по ходу показа: «Кто снимал эту картину?», я бы без сомнения ответил: «Женщина!».

13. Съёмочная группа фильмаСъёмочная группа фильма

   И это здорово, что приходят такие таланты, к которым тянутся люди и старшего и младшего возраста. Вы бы видели, как горели от восхищения увиденным глаза студенток московских творческих вузов, и с каким чувством покидали премьеру глубокие старики…

   А уже потом я узнал, что это творение будет номинироваться на документальный «Оскар» среди неамериканских (а точнее иностранных) фильмов и Вера-Марианна может стать первой обладательницей премии среди российских женщин-режиссёров…

15. РежиссёрРежиссёр

После показа режиссёр Яровская ответила на многочисленные вопросы действительно благодарных зрителей и дала слово вдове известного писателя –«сидельца» сталинских ГУЛАГов Наталье Дмитриевне Солженицыной, высоко и трепетно оценившей воплощенное на экране.

14. Наталья СолженицынаНаталья Солженицына

   Немного, правда, смутило то, что вдова, как и её показавшийся несколько инфантильным (хотя и назначенный недавно генеральным директором солидной конторы − «Сибирской генерирующей компании») великовозрастный сын Степан, отказались предоставить телефоны для дальнейшего общения и полноценного сотрудничества, сославшись на то, что их координаты можно найти, позвонив в… «Дом русского зарубежья»… секретарше… Ну, товарищи, или господа, как вас правильно называть, похоже мы всё-таки, одно общее дело делаем − информируем и просвещаем общество, чтобы подобные злодеяния больше никогда не повторились, а сами друг от друга бегаем! Да, понимаю, многого нахлебались, насмотрелись людской неблагодарности, подлости, предательства, но ведь интуитивно понимать, кто друг, а кто враг, за это время, видимо, должны были прекрасно научиться… А так − как к нам будет тянуться необстрелянная молодёжь? Если уж биться, то, думаю, до победного конца?! До этого момента вы мне казались несгибаемыми борцами, режущими правду-матку и готовыми её разделить и донести смело до новых поколений… Вы ведь не чиновники, не политики, не бандиты, а общественные деятели: ваше кредо нести добро и правду простому народу и тянуть его за собой, собирать последователей, а не отталкивать их…

17. Мать и сын. Наталья и Степан СолженицыныМать и сын. Наталья и Степан Солженицыны

Мне это напомнило отказ от участия в круглом столе «Опасен ли фашизм в России?» московской районной газеты «Сивцев Вражек», где я в 1991 году работал в качестве корреспондента-редактора, ещё одной небезызвестной дамы − Елены Боннэр и тоже вдовы одного влиятельного оппонента власти, и, кстати, тоже Нобелевского лауреата Андрея Сахарова, когда она узнала из моего редакционного звонка на её домашний телефон, что у нас будет дискуссия с только набирающим обороты Жириновским и прочими… Услышав эту фамилию женщина категорически заявила: «Я с фашистом Жириновским за один стол не сяду!» И на все мои почти получасовые увещевания о том, что она не останется с ним наедине, и о том, насколько общественности важно её мнение как оппонента – я слышал только страх и определённый эгоизм очень немолодой женщины… А Жириновский, между прочим, принял приглашение без колебания и усадил за круглый стол ещё 3-х человек из его партии. А когда вышел номер газеты и главный редактор попросил меня отнести в штаб ЛДПР 5 000 экземпляров свежего тиража, меня там приняли с распростёртыми объятиями, купили 5 фото, оказавшихся тогда у меня при себе, предложили переформатировать газету под боевой рупор Вольфовича с большим его портретом на 1-й странице в каждом номере, при этом посулив зарплату в 10 раз превышавшую мою тогдашнюю, а вдобавок стали вербовать в главные фотолетописцы самого Ж., подсунув мне расписку о том, что я обещаю ходить с фотоаппаратом на все митинги и собрания… Впрочем, все сладкие посулы были и мной и главредом отвергнуты… Подумайте, почему… Многие меня не поняли до сих пор, тем более видя, как финансово и информационно поднялась его партия…

   … А уже ночью по социальной сети я списался с бывшей однокурсницей и задал несколько актуальных вопросов, касающихся прошедшей премьеры и её жизни за океаном…

   − Дорогая Вера! Это правда, что короткометражный фильм снимался на протяжении долгих 7 лет?

   − Я, конечно, делала его не «подряд» семь лет, за это время я работала, наверное, на сорока театральных и документальных картинах как продюсер или исследователь (researcher) и телевизионных сериях (Дискавери, National Geographic, Исторический каналы). В среднем, сделать независимый документальный фильм в США занимает года четыре – так что это нормальный срок, дольше обычного, конечно… Но можно сделать быстро, дёшево и хорошо – только надо выбрать два из трёх. Мы хотели хорошо и сравнительно дёшево.

− Ты выступила в качестве режиссёра, продюсера и автора сценария?

− Да. Я фактически сделала фильм одна, но помогали продюсеры – Пол Грегори – экономист и историк, автор книги «Женщины ГУЛАГа», и два исполнительных продюсера – они оскароносные, а ещё киноакадемики – Митчелл Блок и Марк Харрис (Марк был режиссером трёх (!) оскароносных фильмов).

− Твой дед по материнской линии Виктор Петрович Яблонский (актёр МХАТА-2 и Ленфильма) не был в ГУЛАГе, но с лихвой натерпелся сталинщины − его выслали за 101-й километр ...

− Дед был очень талантливым и свободолюбивым человеком, жизнелюбом, писал хорошие стихи, играл в театре, его карьера развивалась стремительно, в том числе и как киноактёра – он играл казака-пластуна, пробовался у братьев Васильевых на роль Чапаева вместо Бабочкина… Сыграл несколько главных ролей, казалось, так будет и дальше, но в начале 1935 года по доносу неизвестного «доброжелателя» о «неправильной трактовке убийства Кирова» был исключён из партии и выслан из Ленинграда. По всей вероятности, дед загремел бы в лагеря, если бы не вмешательство Александра Фадеева, тогдашнего главы Союза писателей СССР с которым они вместе работали над экранизацией известного романа писателя «Разгром», где дед сыграл главную роль командира партизанского отряда Левинсона…

После возвращения в Ленинград, главных ролей ему по той лютой традиции уже никто не давал, да и о кино пришлось забыть. Стал играть в театре исключительно врагов народа…

   А когда грянула война, несмотря на имевшуюся у деда актёрскую бронь, он написал заявление и ушёл добровольцем на фронт, где вскоре и погиб от вражеской пули…

− Что конкретно тебя натолкнуло на создание подобной киноленты, сколько лет ты к этому шла?

− Отчасти история семьи, а точнее деда, отчасти визит в Москву в 2011 году. Я делала 20 видеоинтервью (как продюсер) для первого музея толерантности – холокоста в Москве в помещении галереи «Гараж» − и с удивлением поняла – что самый большой в мире музей Холокоста есть, а музей ГУЛАГа – если и есть, то это две небольшие комнаты почти без экспонатов. В одной из них крутили старый фильм Би-Би-Си 90-х годов.

И ещё сильно поразило, что были переписаны школьные учебники (я посмотрела): сначала шло про «успехи индустриализации» и героизм – и потом уже немного про Сталина. Цитаты историков в учебниках, восхваляющие Сталина. Как будто просто вернулись «вспять». Это было заметно со стороны – как в том опыте с лягушкой: если резко ее поместить в горячую воду – лягушка сразу ошпаренная выпрыгивала. А если медленно эту воду нагревать, лягушка оставалась в этой нагревающейся до кипящего состояния воде, пока…. Пока её, надеюсь, не спасали…

− Почему ты решила отказаться от повествования оппонентов, которые в твоём фильме трясли портретами Сталина у Кремлёвской стены?

− Этот фильм считается у киношников коротким – всего-то чуть более 50 минут. И за это время не так много можно рассказать. Мне кажется, всё видно и по лицам этих оппонентов, и по лицам узниц, прошедших ГУЛАГ. Видимо, по тем же причинам, по которым мне не было бы интересно брать длинные интервью и интересоваться, «как они дошли до жизни такой» у неофашистов, у фашистов. Фильм был не о них – можно было снять, но пусть снимают другие. Фильм был об этих моих женщинах-героинях, которые выжили несмотря ни на что, чтобы рассказать правду.

− У тебя присутствует в повествовании шесть женщин, а титрах их восемь…

− Мы отсняли гораздо больше материала, чем вошло в фильм. Например, мы снимали Евгению Виттенбург, замечательную женщину, отца которой арестовали по «делу учёных» и сослали за полярный круг. Они с матерью как декабристки поехали с ним. Но Евгения не сидела в тюрьме, мы оставили в фильме только тех женщин, которые непосредственно получили срок, работали в лагерях. Другая не попавшая в картину героиня тоже была дочерью осуждённой.

Но мне хотелось поблагодарить всех, кого мы снимали. Каждая история удивительная.

   − К началу 41-го ММКФ в живых из твоих героинь осталось только двое?

   − Трое. Адиле Аббас-Оглы уже 99 лет, она полностью потеряла зрение и слух, живет в Абхазии. Фильм показали в Сухуми, но, к сожалению, Адиле его уже не увидела, зато увидела её дочь. Елена Посник – она лежит, не встаёт, но у неё ясный ум, и она попросила меня посмотреть фильм. И Надежда Левицкая, ассистентка Солженицына. Она приходила вчера на показ, вы видели.

Умерли Вера Геккер – её сын вчера был на показе, крестьянки Фекла Андреева и Ксения Чухарева. Им было уже под сто лет.

− "Женщины ГУЛАГа" были сняты по мотивам книги американского экономиста и специалиста по экономической истории России и СССР Поля Грегори. Насколько хорошо ты знаешь его лично?

   − Фильм был сделан параллельно с книгой Пола Грегори «Женщины ГУЛАГа – Пять жизненных историй». Пол предложил мне – давай, я напишу книгу, а ты сделаешь фильм!

−  Где ты работала после окончания журфака и какое ещё дополнительное образование получила?

− После окончания факультета журналистики МГУ начала работать внештатным корреспондентом на «Эхе Москвы», потом корреспондентом программ «Новости», «Время» и «ТСН» на Первом канале «Останкино» − и, наконец, была в числе первых корреспондентов парфёновской программы «Намедни» на НТВ.

А в 2001 году закончила киношколу − факультет кинопроизводства Университета Южной Калифорнии в Лос-Анджелесе. Там обучение длится три с половиной года, что даёт степень Магистра Изящных Искусств – Master of Fine Arts. Это самая старая частная киношкола в США – в ней учились такие известные режиссёры как Джордж Лукас (создатель фантастической киноэпопеи «Звёздные войны») и Рон Ховард (творец нашумевшей в начале 2000-х биографической кинодрамы «Игры разума»).

– На премьере ты поведала о неизвестной в России профессии, которой зарабатываешь: ресёчер − исследователь полнометражных документальных фильмов. В поисковых системах эта профессия появляется как "поисковик" отдела кадров...        

− Я бы перевела “researcher” как «исследователь» − возможно, и «архивист» или «продюсер архивов» (если есть архивы). Архивные материалы для кино должен кто-то искать, и для художественных, и для документальных фильмов, и это в Голливуде − профессия. Я была продюсером архивов на 80 фильмах и телесериалах. Фильмы «Неудобная правда» («Оскар» 2007 г.), «Киндертранспорт» («Оскар», 2001 г.), «Последние дни во Вьетнаме» (номинация на «Оскар» 2014 г.), «Самсара», многие другие… Есть фильмы, которые целиком построены на архивных материалах, и заниматься этим должен профессионал. Я помню, когда работала корреспондентом на НТВ еще в 90-х в программе «Намедни» у Леонида Парфёнова, мне было лет двадцать, однажды шла по коридору «Останкино», навстречу Парфёнов. Мне надо было сдавать материал, он спросил: «Куда идёшь?», я ответила: «В библиотеку». Он: «Зачем?». Я: «Исследовать архивы, мне нужно факты посмотреть…». «Какие ещё архивы? Просто садишься и пишешь! Что там еще собралась исследовать – это же просто репортаж про Жанну Агузарову!» Я часто вспоминаю эти его слова, и теперь лекции могу студентам читать про кино документальное или художественное – «какие архивы»…

Естественно, фильм «Женщины ГУЛАГа» был основан и на архивных материалах тоже. Только это были мемуары, семейные фотографии, дневники, рисунки. Киноархивов ГУЛАГа сохранилось ничтожно мало, так что тут я не смогла показать свой профессиональный талант – в отличие от нацистских лагерей, где фашисты гордо документировали, снимали всё «для вечности». Фото и видео, снимавшихся внутри лагерей, документальных съёмок этих ужасов практически не сохранилось, широкого доступа к этому нет, всё было методично уничтожено – как, впрочем, и сами лагеря. Как вы видите, на территории России существует только один восстановленный лагерь-музей «Пермь-36», в отличие, скажем, от Европы и некоторых бывших советских республик, где и нацистские, и сталинские лагеря сохранены, превращены в музеи, и туда потоком едут туристы. Например, для фильма мы снимали кадры в музее КГБ в Вильнюсе. В России вся эта память была стёрта, уничтожена в 90-х годах. Остатки поселений вокруг лагерей просто сжигали – об этом мне рассказывали очевидцы.

− И ещё на презентации фильма ты обмолвилась, что «Женщины ГУЛАГа» номинированы на "Оскар" среди иностранных документальных фильмов …

− Это был шорт-лист премии «Оскар» в категории «Лучший документальный короткометражный фильм». Наша 40-минутная картина была упомянута в десятке лучших − за неё проголосовали академики документальной ветки киноакадемии. Вчера мы показали удлинённую, почти часовую версию. А «Оскар» давали за 2018 год (фильмам, которые были сделаны в 2018 году, премию вручали в 2019 году).

Номинация – это пятерка лучших, а на «Оскар» – выбирают один.

Сначала, когда подаёшь фильм на «Оскар» (например, так было с российской картиной «Собибор») – нужен театральный прокат, победы на фестивалях и т.д. Академики голосуют и таким образом в одной категории отбирают десять лучших. Это и называется шорт-лист. Потом из 10 лучших отбирают пять номинированных – тогда ты уже в красивом платье или костюме идёшь в зал для вручения наград, и там уже из пяти фильмов выбирают один, режиссёру вручают статуэтку. Попасть хотя бы в шорт-лист очень трудно, в Голливуде об этом знают, это как стать кандидатом в мастера спорта – а дальше уже чемпионат мира. Только, в отличие от спортивных соревнований, в которых результат зависит от того, выиграл ты чемпионат или нет – остаётся фильм, который, я надеюсь, будут смотреть годы спустя.

− Это твой третий документальны фильм. Первый ведь получил «Студенческий Оскар»? А о чём был второй?

− Первый фильм назывался Undesirables – «Неудобные», и он действительно получил премию «Студенческий Оскар». Такие награды вручаются Киноакадемией с 1973 года. Это такой куб с медалью, на которой изображен Оскар. Кстати, в киноакадемии нам тогда сказали, что у тех, кто получал «Студенческий Оскар» – а среди лауреатов были и Спайк Ли, Роберт Земекис – 14% шансов получить «настоящий».

Это был фильм, тоже снятый в России. В Москве, Казани, во Владивостоке в 90-х – мы снимали, как мэр Лужков «чистил» Москву от «нежелательных» элементов перед юношеской Олимпиадой.

Я помню, когда мы получили эту награду, мне позвонил российский журнал «Вог» − попросили об интервью. Я отказалась, сказала, что тема не соответствует направленности журнала. Жалею до сих пор – пусть лучше «Вог» пишет о действительно важных темах, для этого можно перетерпеть и фотосессию….

Второй фильм назывался «Святые Рыцари» (Holy Warriors), вышел в 2007 году. Его взяли на 30 фестивалей в разные страны − от Китая и Сербии до Франции и Индонезии. Героями были как солдаты срочной службы, так и наёмники, которые воевали в Чечне, Афганистане, участвовали в других локальных военных конфликтах после развала СССР. Эти люди нашли каждый свою религию – один бывший снайпер стал священником, другой стал шаманом, третий ушёл в мусульманство… Они просили не показывать фильм в России, и мы выполнили их просьбу…

− Когда ждать твой четвёртый фильм и какова будет его тематика?

− У меня в работе сейчас несколько проектов, свои и чужие, все на разных стадиях производства, некоторые даже ещё на стадии идеи, но нет пока ни одного, про который я могла бы сказать – вот это ОН! Надеюсь, что достаточно скоро смогу сказать.

P.S. Мне как русскому человеку, конечно, жаль, что столь талантливая и очень трудолюбивая девушка из России сняла столь актуальный и талантливый фильм на американские средства и по сюжету американского же историка и исследователя наших же проблем…

18. Ласкающая взор и душу любого режиссёра картина двоеточие заполнены все ступенькиЛаскающая взор и душу любого режиссёра картина: заполнены все ступеньки

 

 

 

Текст: Алексей Щепин

 

Фото: из архива героинь фильма,

Анна Лабунская и Алексей Щепин

 

 

 

 

 

 

Не ты такой − жизнь такая…

    Интервью главного редактора нашей газеты с одним из самых активных ветеранов среди воинов-интернационалистов, прошедших пекло Афганистана, Председателем общественной организации – Союза общественных объединений «Московского объединения организаций ветеранов локальных войн и конфликтов», Председателем Комитета по делам воинов-интернационалистов при Совете глав правительств государств участников СНГ Александром Михайловичем Ковалёвым. 

   Этого целеустремлённого и делового человека я знал давно, делал беседу с ним ещё лет двадцать назад, и вот нашёлся действительно неоспоримый повод повстречаться два десятилетия спустя: в преддверии круглой для Отечества даты – 30-летия вывода Советских войск из Афганистана. Самому мне не довелось служить в тех тяжелейших военных условиях, но на подступах к границе к этой далеко не самой приветливой южной стране побывал – прослужив неоднозначную службу в тогдашней Советской Туркмении: сначала полгода в «учебке» в Ашхабаде, а затем более полутора лет «на постоянке» в Небит-Даге… Поэтому с особым пиететом и почётом отношусь к этим суровым и знающим особую неприглядную правду жизни к людям, вынесшим всю подноготную той непростой афганской компании, которую, по большому счёту, в СССР тогда простые жители нашей страны так и не приняли, и не поняли…   Разговор получился вполне откровенным и небанальным, без лишних сентиментальностей и ненужного словоблудства. И поймёте, за что Александр с удовольствием набил бы физиономию известному режиссёру Сергею Урсуляку… 

   

  − С какими достижениями встретил Новый год Комитет по делам воинов-интернационалистов?   

  − В целом прошлый год прошёл неплохо. Год назад мы приняли решение обеспечить электрическими колясками (рассчитанные на 40 км пробега от одной зарядки аккумулятора) производства Китая и Южной Кореи наших афганцев, получивших серьёзные ранения на войне. Уже половину обеспечили, а до 15 февраля планируем выдать коляски всем бывшим воинам. Все наши ветераны Советской Армии, а их 250 человек – инвалиды службы в Афганистане, вне зависимости от нынешнего места проживания их обязательно получат. 

  1000 ветеранов в прошлом году отправили на лечение в санатории и пансионаты: в санатории «Русь» в Рузе, "Сакрополь" в Крыму и «Геленджик» в Краснодарском крае; в пансионат "Лебедь" в Ялте. 

  Мы многих там пролечили «эсенговских»: это и таджики, и казахи, и узбеки, и киргизы… 

   Три года подряд мы реализовывали президентские гранты − они нам здорово помогали, но в прошлом году, к сожалению, грант не получили, но мы работаем над тем, чтобы у нас появилась строка в бюджете. Уже практически решили.  Мы не выделяем Комитет по делам воинов-интернационалистов как отдельную структуру, а создали экономический холдинг. Вот есть регион Москва – есть организация, есть Россия − есть организация, есть СНГ − есть организация, а есть остальной мир – это уже мировая организация. Поэтому мы создали нашу организацию, чтобы заходить к решению вопросов и проблем с разных сторон. Не получается в одном месте − идём во второе, не получается во втором месте −  идём в третье. Где-то обязательно получится. 

  Мы в нашу деятельность подключили чисто экономический холдинговый подход. Я ведь давно практикующий доктор экономических наук. И даже многие друзья-товарищи удивляются: где ты берёшь деньги?  Потому что мы тоже в этой теме находимся, мы понимаем, что то, что ты проводишь стоит очень немалых денег, а таких денег у тебя лично нет…  А ты всё-равно проводишь свои масштабные мероприятия... Вопрос откуда?...  Ответ я, как правило, таким чересчур любопытным не даю, поскольку люди, особенно в последнее время, стали чересчур завистливы.  А вопрос по нахождению и выбиванию средств на масштабные благотворительные цели весьма непрост и требует большого жизненного опыта, связей и компетенции.  Считайте, что это наше ноу-хау.  

1

  В позапрошлом году мы получили субсидию мэра Москвы, в прошлом году получили грант, правда, небольшой − в два с половиной миллиона, но на безрыбье, как говорится, и рак рыба.  

   Сегодня мы более настойчиво, аргументированно, исполкому СНГ постарались внушить, что надо решать экономическую проблему, что просто на энтузиазме далеко не уедешь…  Можно и дальше − 26 лет уже едем… Вытаскивать свои деньги, каких-то спонсоров находить, но с каждым годом всё сложнее и сложнее становится.  Надо серьёзно поднимать госфинансирования, или станет вопрос о ликвидации столь уважаемого и необходимого для всех ветеранов Афганистана Комитета.  

  Надо вставать, действовать пока есть афганцы, пока последний герой не умер… Вот ещё войны добавились. Сейчас Сирия добавила ветеранов − а их уже тысячи, мы судим по тем медалям "Ветеран боевых действий", которые мы выдаём. 

  − Государство "не светит" точное количество военных, отправляемых на войну?  

  − Государство у нас готово только посылать на войну. Оно забывает о второй составляющей − человек приходит с войны и его надо трудоустраивать, давать жильё, оказывать психологическую поддержку… 

  Мы создали общероссийскую организацию "Ветераны боевых действий России"   и 15 февраля первым организациям, которые прошли все юридические нормативы, мы, вручим автомобили "УАЗ-патриот". Будут по стране разъезжать машины с нашими стикерами. Недавно вышли на министра культуры России Владимира Мединского и в мае проведём (мы и в прошедшие годы проводили) наш концерт на "Славянском базаре" в Витебске, осенью будет уже 11-й фестиваль "Солдаты России".  

   А в честь 30-летия вывода Советских войск из Афганистана 16 февраля в «Крокус Сити Холле» мы проведём торжественное и памятное мероприятие, где дадим гала-концерт, и я уверен, что это будет суперконцерт: выступят на одной сцене наши давние друзья артисты: Александр Серов, Азиза, Олег Газманов, группы «Голубые береты», «Контингент», «СССР», «Южный ветер», два состава «Каскада» − старый и новый, …  

  А Саша Серов, кстати, у меня двадцать с лишним лет на всех мероприятиях и на выборных компаниях, и на командирских площадках выступал. 

  − Ни одного отказа у него не было? 

  − Ну один раз так совпало, что он участвовал в концерте в другом городе. А так постоянно участвует у нас. Каждый раз говорит со сцены: "Саша, тёзка, ты мой друг, я у тебя всегда буду!".  А народ завистливо, иногда, думает: "А почему мы не попали в эту категорию"... 

  Основная самооценка к себе, как к организатору мероприятия и каким образом можно судить насколько хорошо провели концерт или плохо: если я вижу, что зал заплакал и мужики украдкой вытирают слёзы − я считаю, что мы достучались до сердца, и это вполне нормальное явление. 

  10 лет назад на 20-летии вывода Советских войск из Афганистана у нас в зале было 19 000 человек в ККЗ "Олимпийском". ТВЦ снимало: офицеры, женщины − люди плачут. Значит, мы нашли какую-то изюминку. Мы, организаторы, в начале концерта вышли на площадку в камуфляже, а заканчивая концерт уже появились в смокингах с бабочками −  такие понтовые парни. Показали, что жизнь меняется – вроде, ещё вчера мы были военными, а сегодня жизнь поменялась −мы уже респектабельные господа.  

  Мы подошли к процессу, как всегда, творчески − два взвода курсантов Рязанского высшего воздушно-десантного училища десантировались из-под купола "Олимпийского". В зал вошла колонна бронетранспортёров. В головной машине сидел офицер, выводивший эту колонну из Афганистана. Девять машин цвета российского флага вручили, но это ещё не всё... И на сцене вручили ключи от ста квартир в Москве... 

  − Где же вы столько денег нашли? 

  − Денег не находили. Однажды я пришёл в кабинет тогдашнего мэра Москвы Юрия Михайловича Лужкова, и в ходе лёгкой дружественной беседы, он понял, что квартиры афганцам нужно дать. Но он предупредил − я квартиры тебе дам, но ты депутатом больше не будешь.  Я сказал: я готов на этот обмен.  И в этот же год я перестал быть депутатом. До меня были депутаты, после меня были депутаты − такого никто не сделал.  Только моя единственная дочь в тот момент меня и поняла: «пап, случилось бы так ещё несколько раз, ты всё равно поступил бы также! Ты же до этого не был двадцать лет депутатом, затем был восемь депутатом, теперь опять перестал им быть…».  

   А я ведь, будучи депутатом Московской городской Думы, много чего провёл...  Ничего страшного не случилось.  Просто мне немножко неприятно было, поскольку перед самым своим уходом в мае того года по рейтингу Московской гордумы был первым депутатом. А в июне я пришёл к Лужкову, и тот мне говорил: «Да ты что, 100 % будешь депутатом − я тебе говорю...»  На деле же, до захода к нему в кабинет у меня 50 процентов вероятности продолжения депутатства было, после выхода ни одного... Из списка "Единой России" убрали всех тогдашних депутатов той городской думы... 

   А из ста человек, которые получили квартиру, только один мужик, непосредственный мой подчинённый, пришёл с бутылкой коньяка. А ему сказал: «Открой бутылку, налей, тогда это не будет взяткой!».  

  Это не ты такой - жизнь такая... И из 99 оставшихся никто даже не позвонил… 

  Это нормально, мы это уже проходили и по два десятка машин вручали, и никто не благодарил... Это нормальное явление, ничего тут такого нет… Был депутатом − проводил мероприятия, не стал депутатом − всё равно провожу мероприятия. Для людей это вообще шок: ладно, ты был депутатом, бюджет помогал, а сейчас не депутат, откуда деньги-то? Бюджета нет − ещё больше проводим! Ну как вам сказать − под лежачий камень вода не течёт. Я в этой теме афганской уже больше 20 лет работаю.  Знаем нюансы, которые можно использовать, знаем людей. На самом деле всё окружение видит, бизнес раньше, когда обращался, без желания тебе помогал. А сейчас желание появилось, потому что он видит, что ты колоссальные мероприятия проводишь. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Я говорю: приходите к нам на мероприятие, посмотрите, что мы делаем, а потом уже можете говорить, надо это или нет.  Вот, например, проводили мы первый международный фестиваль "Солдаты Отечества" в Витебске, так только со Смоленщины приехало 40 автобусов, из Брянска, из Прибалтики, из Москвы четыре автобуса приехали − полный зал на 6.000 человек был забит. Сами же хозяева белорусы дали своих всего-то 200 человек.   Замгубернатора присутствовал, извинялся: «Но мы думали приехали афганцы, художественная самодеятельность…».  Наши ребята провели мероприятие на порядок лучше профессионального "Славянского базара". Наш мальчик по фамилии Волк пел песню Муслима Магомаева, но мне кажется, этот мальчик спел эту песню лучше, чем сам Муслим... Он из Молдавии…  

  У нас вначале было так: кто брал Гран-при, на следующий год в той стране и проводили фестиваль, а потом поняли, что не все республики по экономическим и организационным причинам могут проводить такие масштабные фестивали, и даже стали ругать победителей мэры городов − пришлось изменить ситуацию и положение о конкурсе. В ноябре позапрошлого года мы проводили «4-й Московский Международный Слёт воинов-интернационалистов стран СНГ, Балтии, ближнего и дальнего зарубежья», в котором принимали участие 26 государств − даже далекая Бразилия прилетела. И мальчишка, которому предложили. И в финале выступил вот этот мальчишка. Зал был в восторге…  

  − Что ещё необычного и яркого Вам, как руководителю, удалось сделать в социальной сфере?  

  − Можно вспомнить историю, когда 10 000 детей афганцев отправили в Крым, когда Крым ещё был украинским. Мы оплатили полностью проезд, лечение. Но идею какую внесли: чтобы ребёнок из семьи афганца, который там отдыхал не сказал: папа, ты за что там, на чужой земле, воевал, если я не видел моря? Дети наши, в большинстве своём, море увидели. Мы посылали детей с от 7 до 11 лет. Эти дети теперь выросли, прониклись идеями афганцев, и теперь, когда вступают в брак, приезжают к нашему памятнику на Поклонной горе. Я считаю, что это наша хорошая и нужная преемственность. Значит, не зря воспитываем наше поколение. Понимаю, что сегодня государство спит, завтра проснулось, послезавтра началась война. Кого туда присылают: не детей олигархов, посылают людей − наших детей. 

 Поэтому, заканчивая ответ на ваш первый вопрос: я считаю, что год прошёл неплохо. Есть результат, который можно оценить, показать, есть работа, которую мы знаем и умеем делать так, что никто в нашей стране не сможет её сделать лучше, поскольку мы действительно профессионалы. Если так честно говорить, я не знаю, есть ли в нашей стране кто-то, кто может лучше, чем мы её делать… 

  Когда я был депутатом, постоянно ездил и шествовал над войсками, жена мне говорила: «Ты сидишь, мысли в голову запали, мол, надо ехать вот туда, у тебя ещё ничего нет, но проходит несколько дней, и у тебя уже самолёт, артисты, журналисты, 4 тонны груза! И ты летишь! Я жена, я знаю, что несколько дней назад у тебя ничего не было!». Я отвечаю ей: «Галь, в основе любого дела лежит идея – идея осенила, проникла в массы, овладела массами, а где достанем груз – это уже дело техники!». 

   У меня команда есть готовая: девчонки – певицы из групп «Колье», «Инеш», Юлия Панова, мы вместе отлетали тысячи километров, много видели разных неприятных моментов, связанных с риском для жизни. Полетали везде: полк «Нормандия-Неман», крейсер «Варяг», 61-я бригада морской пехоты, 336-я бригада морской пехоты; на юг уходим − 77-я бригада морской пехоты, 201-я дивизия − Таджикистан, 42-я – Чечня, войсковая база в Канте −это вот просто так по кругу написал. Хотя ещё есть и 76-я дивизия в Пскове, десантно-штурмовая, 45-й полк спецназа, Чёрное море 810-й полк морской пехоты. 

   Когда завершалась «Крымская весна», 45-я бригада морской пехоты ВДВ, находящаяся на тот момент в Севастополе, блокировала все украинские части. Но это было заранее, когда я был депутатом, я приехал, дал денег, из четырёх казарм – две были в рабочем, а две были в плохом состоянии. Сделали бригаду пехоты – из 1200 военных, увеличили до 2800. 

 Крейсер «Москва» − это тоже наш подшефный. Может быть сразу всё охватить сложно, но мы это делали и делаем. 

  − А есть ли вопросы или проекты, которые не удалось реализовать и по каким причинам? 

  − У нас нет таких. У нас есть сейчас временные трудности – наши друзья-коллеги, конкуренты пошли, зарубили нам три президентских гранта – а это по сорок миллионов, ну, помогли нам создать трудности, приходиться принимать новые решения, как вот в этой ситуации, но, практически, решили…  

  Не решили вопрос чисто технического плана – аренда этого помещения в Камергерском переулке, в котором мы с вами находимся – это мелочи… каждый месяц 450 000 рублей. Хотя, первая официальная бумага с печатью и подписью была, когда только создавался Комитет: выдать помещение бесплатно. 

  Некоторые сотрудники говорят, что Комитет чуть ли не государственное учреждение, но как он может быть государственным учреждением, если денег на зарплату не выделяется? 

 Поменяли коды ОКПО, сделали в кодах ОКПО, что мы госучреждение – денег нет, я говорю одному своему ретивому подчинённому – иди к государству, получи денег на зарплату, может быть оно тебе даст? 

  Мы пытаемся «этих двух» (Путина и Медведева) убедить, что Комитет нужен, и надо выделить строку бюджета. Ну как без этого, если Россия хочет доминировать на постсоветском пространстве, на «эсенговском» − то надо это делать. 

  Я не буду хвастаться, но наша структура одна из немногих на территории СНГ, которая объединяет и сплачивает всех солдат войны в Афганистане.  

  У каждой республики есть эта структура, так или иначе мы с ними работаем. Мы туда ездим, те же электрические коляски для ветеранов-инвалидов выдаём. На сегодня в списках: Россия, Казахстан, Таджикистан, Беларусь… но мы сейчас схему проработали и ещё пара государств присоединится к финансированию нашей программы – она небольшая, всего девятнадцать миллионов, а сегодня мы получаем всего двенадцать… Но капля камень точит. В этом вопросе я по-хорошему упёртый – знаю, как ходить, что сказать, куда зайти, я вдобавок ещё кандидат социологических наук, доктор экономических наук. 

 Закончил военное училище, военную академию, академию управления при президенте страны.  Восемь лет был депутатом, первые четыре года был Председателем Комиссии по делам ветеранов, второй срок был Председателем Комиссии по экономической политике в г. Москве, участвовал в написании программы «20-20» «Единой России», участвовал в написании программы развитие Киргизии на 20 лет вперёд. 

  − Насколько я знаю, чиновники не больно человечные люди, и на контакт плохо идут, как они уходят от ответа, когда Вы что-то просите, либо требуете от них? 

 −  У них просто и категоричный ответ – в бюджете не предусмотрено! 

   В прошлом году, когда я писал письма, они сами говорили, что в 2019-м году будет профицит бюджета, как вы сейчас могут говорить, что денег в бюджете нет? 

2

    А бывают и совсем щекотливые и нелепые моменты… Путин на Валдайском форуме выступает, одна женщина встаёт: «Получила на свою контору пятьсот миллионов рублей, дайте поручение, чтобы у меня их не отбирали. Я их не израсходовала, но в следующем году истрачу…». 

  Мы сидим, и думаем: нам дайте хоть сколько денег, мы истратим их все на нужные дела!.. Она в творческих потугах только обещает что-то сделать. А мы, на самом деле, что-делаем…  

  У нас же своеобразная национальность – мы же русские. А нам в русском государстве надо быть нерусскими… 

  −  Возвращаясь в вашему бывшему депутатству, я услышал в Ваших словах, что Вас сильно задела откровенная подлость бывшего градоначальника. 

  − Конечно, я Лужкову сказал тогда: «Ну если Вы считаете справедливым то, что я поборолся, чтобы дать афганцам квартиры и лишится депутатства, вполне нормальным делом»… 

  Я считал, что Лужков, как управленец неплох, если брать деятельность Лужкова два срока… Первые полсрока – это великолепнейший прорыв был, вторые два отрезка, когда он сел под пяту своей жены – и стал несвободен в выборе тех, или иных решений. Но это было его право… 

  Сегодня власть Москвы тоже неоднозначна: да, они делают много каких-то непопулярных мер, но мы видит десятки новых станций метро. И при этом все говорят одно: Москва намного стала чище, опрятнее…  

  Что мне не нравится, не успел встать, припарковаться – тебя уже оштрафовали за машину – бюджет Москвы уже на треть состоит из штрафов за неправильную парковку… Но как ещё нас всех можно приучить, чтобы в пять рядов не становиться, не занимать всю Тверскую, ну понятно, когда что-то меняется, вызывает и негатив…  

  Но мы всё равно, в целом-то видим, что Москва стала другой – чистой, наша столица − европейский город. Да что там европейский – я приезжаю в Лондон, мне после Москвы, такая грязь на глаза попадается! На самом деле там возле урн – не попадают, и бомжи спят там и там. Жуть! Москва, по сравнению с Лондоном, - это во!  Теперь есть на что посмотреть и с чем сравнить… 

  Конечно, обидно, что так получилось, что я не в команде. Не в команде Думы… 

  Незадолго до Нового года в Историческом музее, бывшем здании Московской Думы, отмечали 25-летие возрождённой Московской Думы. Нас, депутатов всех созывов собрали – пообщались с кем работали, и с теми, кто сегодня движет нашим законотворчеством, но по крайней мере, ряд законов, которые я установил, они действуют и сейчас, ряд законов, которые я сделал – Государственная Дума утвердила. Есть что вспомнить.  

  Конечно, подспудно борется мысль – может ещё раз зайти туда?  Но ведь есть такая поговорка: и хочется и колется. Сейчас и Дума другая, и мы другие. Считай, десять лет прошло. Пускай молодёжь идёт… я, когда слышу, что какие-то незрелые законы принимают, отношусь к этому скептически. С таким как я, тоже сложно – мы упёртые, у нас своё мнение, нас через колено не переломаешь… 

  Мне не нравится, что сейчас сделали: «Товарищ депутат», или: «Эй, депутат!» Из 45 человек там 14 человек получают, грубо говоря, какие-то другие дивиденды, остальные там устроились на работу, получается, у него депутатство – не основная профессия. Неужели, город Москва не может 45 человек обеспечить зарплатой, чтобы люди приходили, занимались законотворческой деятельностью – это не те деньги, которые нужно экономить! Но пока вот так… Мне это тоже не нравится, а где гарантия, что если я пойду в Думу, я не буду: Эй, депутат! Придут же тоже толковые, хорошие, каждый себя будет считать умным и толковым… И второе, в одну реку нельзя войти дважды – я уже был два срока депутатом, а что я могу нового там увидеть? 

  А вот здесь я не был – может быть сюда? Я имею ввиду Государственную Думу, по крайней мере я не был депутатом Государственной Думы. Я понимаю, что здесь тоже не всё в шоколаде, я понимаю те сложности, которые есть, состояние Думы, которое есть, но я там не был. Вот я недавно посетил своего товарища в Совете Федерации – я там тоже не был. Я не говорю, что там суперновинки, или чего я не знаю, но это другое состояние. Но надо подумать. Ещё время есть. Выборы в сентябре этого года… 

  В Москве 62 000 ветеранов боевых действий, умножаем на членов семей – 200 000. Набрать голоса в поддержку – 2000 или 3000, это для меня совершенно не вопрос. Надо определиться − надо это мне и людям, или нет… В семье тоже голоса разделились.  39-летний сын говорит – надо.  29-летняя дочь −  оно тебе зачем? 

  Я в Комитете, знаю, что я на своём месте – знаю всю эту работу от А до Я. Что делать – идти в Думу, бросить эту работу что ли? Закон разрешает быть тут и там, но, чтобы делать хорошо – надо и там хорошо работать, и тут хорошо работать, ну а хватит ли времени? Сил? Желания? 

  Мы написали на имя Председателя Комитета, что надо вопрос решать: необходимо выделить деньги на содержание нашего Комитета, на аренду, на зарплату; написали по-хорошему надо, чтобы человек 40-50 было в штате, для их оплаты должны быть деньги гарантированные, за помещение должна быть оплата тоже гарантирована. Тогда, к тому что мы делаем, мы может ещё на порядок улучшить эту работу, расширить. Мы же понимаем, что сегодня мы не можем пригласить по тем, или иным направлениям суперспециалистов. Суперспециалисту надо платить, а то что мы платим – средняя зарплата. Как я могу вызвать суперспециалиста на эту зарплату, ну придёт начинающий какой-то. 

  Надо гранты писать, а гранты − это практически кандидатская диссертация! 

  Понятно, что человек, когда только приходит со стороны на новую должность рассуждает – да что тут, ерунда, но везде есть куча нюансов, которые надо понять, разобраться. Пока вникнешь… Мой заместитель тут неделю вникал, изучал − к нам приходила комиссия Мосимущества, − все постановления, все документы выучил, в том числе, как это помещение выдавалось.  Сказал ему: «Вот так случилось, что теперь ты знаешь об этом помещении всё! А раньше ты сидел, оно тебя не касалось, и ты не занимался так, а вот сейчас пришлось!».  

  Прокофьев в соседнем подъезде жил. Хорошее здание, единственная проблема, здесь негде парковаться, но мы заезжаем с соседнего переулка, через Госдуму − у   нас здесь стоянка есть. А вот чтобы кто-то приехал – сложновато. Но зато хорошо здесь – всё под крышей ФСО. 

   Глобальной же считаю болезненную тему, которая у нас сегодня не разрешена –  сегодня в лаборатории в Ростове-на-Дону находятся останки 30 человек, вывезенных из Афганистана. Это были несколько экспедиций, связанные с трудом, связанные с риском для здоровья – ни один год потратили. И вот эти останки лежат – нет денег, чтобы привести. Чтобы каждого солдата останки привести, с одним скелетом отработать, надо около 10 000 долларов. Ну пускай, погрешности. Хотя-бы половину, 150 000 долларов надо найти. Когда нам говорят: вот вы не едете в Афган, а что туда ехать и складывать в хранилищах этой лаборатории, давайте работать с теми, кто есть в Ростове, причём некоторые останки – как идеальный скелет человека – ни нарушений, ничего.  Но я им жёстко отвечаю: пока не похоронен последний солдат – война не окончена. У нас вот таких ребят без вести пропавших – 264 человека… 

  Наш мальчишка попал в плен – его судили шариатским судом, решение было такое – принимаешь ислам – тебя оставляют жить, не принимаешь – на тот свет. Мальчик отказался… С него с живого сняли кожи – и он остался жить, и они взяли его, расстреляли, и теперь главарь этой банды вышел на туркменское руководство – я готов советским показать место захоронения этого мальчишки. 

  Мой помощник Михаил Юрьевич отвечает за это. Мы уже вошли в тесную связь с туркменскими племенами. Сейчас, послать одного человека – 10-15 000 долларов надо – билеты, подкупы этих главарей, ну куча всего. Кто не связан с этим делом, думают – ну, поехал, приехал. У нас был случай, что поехал − потом пришлось самого выкупать. И у нас же был предыдущий человек, который заявил: мы не хотим выкупать тебя… Это жизнь. 

 Не удалось идентифицировать вот эти останки, которые у нас есть, хотя были Парламентские чтения, Министерство Обороны подписало, что оно сейчас выделит деньги, мне даже позвонили ряд коммерсантов из Оренбурга: мол, мы готовы собрать деньги, хоть сколько. 

  Я говорю, да не надо всю сумму сразу: давайте два, три, пять человек – находим деньги − запускаем процесс. И всё-таки у нас юбилейная дата – 15 февраля будет 30 лет вывода войск из Афганистана, надо хотя бы к этой дате с этими останками   что-то сделать − пускай это будут пять-десять человек. 

 Несколько лет назад, мы тоже нашли останки, идентифицировали − на Поклонной горе, мы эти останки поставили прах в урну. Помните, как раньше генсеков хоронили?  Красота, цивильно, мы так поставили останки солдат! 

 Потом привезли останки русского мальчика из Казахстана, привезли на родину и там перезахоронили – прошла переоценка сослуживцев – все говорили – он сбежал, и когда ДНК провели, обнародовали его фамилию – он не сбежал, его расстреляли! Одно дело без вести пропавший, другое дело – погибший на войне. Это разные льготы, разная ситуация. Даже у родителей подспудно закрадывалось сомнение: ну сын сбежал, а тут сын не сбежал – сын был расстрелян на войне… 

  И славу богу, вот сейчас образовалась совместная комиссия между Россией и американцами по поиску без вести пропавших – они сказали, что у них есть технология, благодаря которой даже до двухсот лет останкам будет – они смогут всё это найти. У нас только тридцать лет прошло, так что смогут этих ребят найти. 

  Мы на всех 264 человек у родственников ДНК собрали. Это тоже надо было провести работу, объездить по всей стране. 

  Но хочу ещё на одну маленькую вещь обратить внимание – когда наши войска выходили из Афганистана, в плену находилось четыреста с лишним человек, и афганцы, больше сто человек отдали – вернули в наши войска: забирайте своих ребят, пускай уходят домой. Надо говорить о некой гуманитарной миссии. Нельзя говорить о том, что они плохие, все сволочи, убивали… Туркменов они четвертую часть сразу вернули в наши войска. 

  Тот же Ахмат Шах, а он заканчивал нашу Советскую общевойсковую Академию, получал наше военное образование и личным охранником у него был русский, и он тогда, когда ещё Ахмат Шах был живой, и на него было столько покушений, и Ахмат уже тогда делал всё, чтобы своего охранника вернуть в Россию – и вернул, в Краснодарском крае живёт. И сколько тот парень пленных нам помог вернуть – да, за деньги, но он не отказывался… 

  Это только неполная часть, чем мы занимаемся и к чему движемся при условии полной бессеребренности. 

  Вот государству я говорю: повернитесь лицом, в положении о Комитете, это официальное положение, которое приняли, последней строкой написано: всю работу мы должны сделать за счёт собственных заработанных средств. 

  Я говорю, ребята, вы что, совсем идиоты, мы должны заработать на решение государственной программы? 

3

  Мы готовы работать, но нам надо за всё проплачивать – за помещение, зарплаты. У меня тоже дома жена давно упрекает: «У тебя уже крыша съехала со своей афганщиной, мало того, что много работаешь, ты ещё и деньги стал из дома тащить!»…  

  Государство должно заботиться, Министерство обороны − не бывает нерешаемых вопросов! Что, Минобороны не может в своём бюджете выделить маленькую-маленькую строчку – такое-то количество денег на розыск без вести пропавших военных в местах локальных конфликтов? 

  Я вам скажу честно, это моё мнение, что кому-то в правительстве не очень по душе, что движение афганское, как таковое состоялось. И оно есть, это движение, уже мимо не пробежишь! Пускай это будет Ковалёв, или кто-то ещё – оно есть. Были раньше войны – и Вьетнам и другие. Да, они есть организации, но они почти незаметны. Афганцы как-то объединились. Нашли между собой связующую нить. И эта нить есть. Нас, афганцев, много. Ну а вьетнамцы, ангольцы – ну да, были там люди, они есть… Есть небольшая группа – они друг друга поддерживают. Сечин у нас был в Мозамбике – он своих же ребят – ангольцев поддерживает, но при этом он не забывает и нас поддерживать.  

  Согласен, у нас есть дублёр – есть у нас «Роснефть» − помогает. 

  Но есть ещё Миллер, который нам не помогает, есть другие, но надо как-то принять решение, потому что это государственная задача! 

  С этими людьми, которые есть, я как экономист, отработал схему в Ватутинках – это схема создана для того, чтобы обеспечить всех ветеранов боевых действий Москвы жильём. У нас есть там земля, мы всё оформили, дайте нам последнюю бумажку, − 250 гектаров наших, мы там и заработаем, и минимум 2000-3000 квартир выделим. Вот идёт процесс. Мы почти уже всё решили, пока земля была областной − сейчас она Московская, у нас есть свои предложения, а не то что не просто дайте! Мы уже все сделали, земля наша, мы уже заплатили несколько миллионов долларов за это. Отдайте нам наше, у нас есть проект. У нас есть строители, которые будут брать у нас землю, зарабатывая себе и давая нам квартиры. Но согласитесь, это пилотный проект – это Москва, столица. И будет объявлено: в Москве нет очередей для ветеранов боевых действий!  В Москве все ветераны боевых действий обеспечены жильём!  Я считаю, что это суперпроект. Я начинаю его продвигать!  Это земля и так наша. Мы её всегда отобьём, но одно дело по-доброму при поддержке, другое дело со скандалом через суды... 

  − А как обстоят дела с соблюдением льгот и других преференций, в странах СНГ и странах Прибалтики? 

  − В Киргизии все льготы монетизированы – за всё получают деньги.Вот в Москве да, когда я был депутатом от Москвы пробил льготы – москвичи сегодня получают две пенсии – московскую и федеральную. Москвичи, инвалиды Афгана и семьи погибших полностью освобождены от оплаты коммунальных платежей, москвичи все были освобождены от уплаты транспортного налога, сейчас сделали только льготы до 200 кубических сантиметров мощности, но, думаю, вернём, не зависимо от мощности машины. Льгота была – один ветеран – одна машина. Санаторно-курортное лечение – это у нас всегда было. Это то, что мы сделали. 

  А в других республиках как вам сказать − правду? Экономические возможности, по большому счёту, есть только у России, есть кое-какие возможности у Казахстана, но не буду сейчас о Казахстане, там проблем – на целую отдельную беседу, именно по национализму. И в отдельных беседах прорывалось – ребята, пока мы с вами идём в одном строю по территориям переданных вам, вопрос не стоит, как только встанем по разные стороны – вопрос возникнет остро… 

  − У нас, к сожалению, произошёл разрыв отношений с Украиной... Как сейчас решаются их социальны вопросы? 

  − Да, хотели тоже внедрять нашу программу по обеспечению инвалидов Афганистана колясками. Ведь солдат, который воевал, он не виноват в этой политике. Но возникла сразу опасность, что эти коляски пойдут далеко не им, а «Атошникам». Поэтому, мы по линии Министерства Иностранных Дел, завязались на правительство, чтобы правительство несло ответственность за честное распределение. Чтобы эти коляски не ушли куда-то. Или мы сами выйдем на то, чтобы отдельные области снабдить инвалидными колясками.  Сам, когда призывался в Афганистан – шёл с Украины. У нас есть везде выходы на отдельные структуры, и мы собираем данные, сколько в каждой области нуждающихся. Сами доставим. Программа-то у нас есть – обеспечить всех солдат Советской Армии, независимо от места проживания. Мы сегодня в Белоруссию дали. Казахстан уже получил, в Прибалтику уже несколько колясок отправили, в Молдову начали отсылать. Несмотря ни на что, отсылаем. Я согласен, что может быть кого-то одного-двух могли не заметить – но это технические погрешности. Мы тут же их исправим. Мы собираемся в ближайшее время завести коляски в Абхазию. Но именно для обеспечения колясками афганцев. 

  В апреле позапрошлого года в Измайлово вручали коляски, ко мне подошла одна женщина, жена афганца и говорит: вам, наверное, трудно переоценить, что вы делаете для нашей семьи, а мне трудно подобрать слова, можно я вас просто по-человечески поцелую?! Подошла и поцеловала! Для нашей семьи – это как вторая жизнь! Коляску ему дали – это 35 км одна зарядка. На ручной коляске человек сколько может прокатить? Пару километров… А на этой сел – и пошёл, и пошёл!  Мне тут ребята звонили: «Я, хоть, Михалыч, узнал свой город. Я сел на коляске и поехал… Ну районный городок – там 35 км по диаметру – вряд ли. Но я посмотрел город, а то сидел – свой дворик…». 

  Не так давно приехали мы в Брянск, с нами поехал губернатор, поехали по домам вручать, соседи все сидят на лавочке с гитарой – все видят – вручают. Мальчишка один обрадовался: «Коляска класс! Но говорит, а как же я проеду – здесь же асфальта нет!», губернатор быстро отреагировал, на следующий день положили асфальт у придворовой территории. 

  А на следующий день губернатор вызвал председателя парламента, приняли закон – теперь пенсия инвалида-афганца на Брянщине будет как средняя зарплата в регионе – 24 000 рублей. Если таких вот губернаторов будет больше – мы все проблемы в стране решим! И такие люди как мы, нужны, которые что- делают сначала, которые приезжают не что-то просить, а ты уже приехал с конкретным делом сегодня: на тебе дорогую и такую необходимую электроколяску! 30-лет как война прошла, а мы только сегодня решаем, занялись и закроем эту проблему. Стоит чуть не дожать – потом, потом, и так никогда. Дожимаем! 

  − В Крокус Сити Холле, как мы уже говорили выше, будет грандиозное концертное мероприятие, посвященное 30-летию вывода Советских войск из Афганистана. Сколько билетов будет роздано? 

  − 6500 билетов будет. 

  −  А ещё в мае месяце будет соревнование ветеранов боевых действий по стрельбе в Кубинке. Летом планируем два места – Крым, или Казань – чемпионат мира по футболу среди ветеранов боевых действий.  

  − На Ваш взгляд, что ещё необходимо сделать, чтобы общество не забывало о тех людях, которые выполняли свой воинский долг в локальных конфликтах? 

  − Могу Вам дать один журнал, где расписаны все мои поездки – сделал больше десяти командировок в самые горячие точки. Однажды, попала птица в лопасть, и самолёт рухнул − на одном движке сели.  

  Я шествовал над армией, когда у армии был самый низший пик. Представляете. прилетая каждый раз, мы везли 4 тонны груза самой современной супертехники – ноутбуки, компьютеры, принтеры, кондиционеры, холодильники. Люди жили в жарких местах – ставили им кондиционеры и холодильники. 

  Первый раз, помню, мы привезли компьютеры в Кубинку в 45-й полк ВДВ, командир полка говорит: «Это б/у?» Я говорю: «Что, крыша съехала, какое это б/у? В магазинной упаковке всё!»  Он: «А то к нам привозили как-то компьютер б/у…». 

  Приезжали и в Псков, где 76 Десантно-штурмовая дивизия стоит − и им здорово с компьютерной техникой помогли. 

  − Оказываете ли поддержку Донецкой области? 

  − Оказываем, но особенно не говорим. На сегодняшний день взяли на себя заботу о женщинах-одиночках и женщинах, у кого дети-ДЦПшники. 

 Отправили несколько машин с детским питанием, с подгузниками. 

  Каждая мамочка, когда она получает такую помощь, записывается на Ютубе и говорит добрые слова мне: спасибо, я получила, т. е. это не просто привезли левую бумажку, расписались. Чёткость нужна! 

  Всегда вспоминаю хорошую поговорку – чем отличается украинец от хохла? Хохол живёт там, где лучше, украинец живёт на Украине!  

  Есть ещё старая поговорка простая: когда хохол родился – еврей заплакал! Вот сейчас мы на Украине видим, все кто выскочил – все евреи. А где украинцы?  

  Я впервые увидел Януковича на съезде «Единой России» в Красноярске – это было лет пятнадцать назад – мужик! Потом, когда я отдыхал и лечился в Саках, люди, говорили, что идёт беспредел, отжимание бизнеса, его сын беспредельничает по полной на Украине – это тоже вызывало агрессию. То, что сделали сейчас: народ говорит, лучше бы жили как тогда! 

  − Какие основные направления в деятельности комитета Вы считаете приоритетными в 2019 году? 

  − Забота о ветеранах – это самое главное в широком смысле этого слова. Сегодня уже ветерану от пятидесяти с лишним и выше, сегодня не такую уже важную роль играет что покушать, что одеть. Сегодня самый главный вопрос – это здоровье.  

   50 тысяч человек в Афганистане получили ранения разной степени тяжести, 300 тысяч перенесли тяжёлые инфекционные заболевания – они сегодня выскакивают, поэтому вопросы здоровья остаются на первом плане. 

 Я 1000 ветеранов отправил, «Боевое братство» отправило, и мы сумели 5-7 тысяч человек отправить в санатории. Это кроме линии Минобороны и соцзащиты. Мы сумели, за счёт того, что бюджет к нам немного повернулся, стал давать деньги дополнительно: 250-300 миллионов выделили только на санаторно-курортное лечение. Да, у нас есть небольшая проблема с организацией в «Руси» − у нас там свой центр есть, но вроде, всё равно всё устаканивается. Мы этому делу придаём достаточно большое значение. Проблема людей без вести пропавших – мы сегодня подключили и ФСБ и ГРУ – сложно говорить, кто по этой теме не работает, но работа ни на один день не останавливается – она есть. 

  Когда говорят, что у нас решаются жилищные вопросы ветеранов-фронтовиков – мне аж выть хочется. Хочется, чтобы мы о жилищных проблемах ветеранов боевых действий, самое позднее до 35-й годовщины вывода Советских войск из Афганистана – мы эту проблему закрыли. Потому что сегодня решается проблема с жильём – это уже внуки, правнуки. В Москве осталось всего 7 тысяч ветеранов ВОВ и 60 тысяч ветеранов труда. Им какая квартира, уже процентов 15 остались одинокими. Сейчас у нас 1,5 тысячи патронажных сестёр, нанятых на этот год. Какая ему квартира нужна – в кровать упал, и хорошо… Тут же мы стараемся отследить, чтобы жульё разное не попалось – ветеранов на свалку – квартиру под себя.  

  1,5 тысячи сестёр патронажных… знаете их национальность? – калмычки, вот приехал их руководитель департамента, это москвичкам может быть западло, а они девчонки философски так настроены, она ухаживает, она там не думает, по их меркам зарплата всё равно неплохая, и вот они 1.5 тысячи, сколько русских москвичек приходило: 1-2 дня поработают, неделю-две и уходят, и других национальностей в т.ч украинок, а они калмычки остаются… Для Москвы их зарплата совсем невелика, но по сравнению с их родной Калмыкией их зарплата хорошая. Замминистра социального развития Калмыкии хорошие слова говорил: мол, спасибо, что пристроили… А у них там тоже нигде не устроишься… 

  У нас есть проект по Калмыкии, там, мы в одном из населённых пунктов, где земля уже выделена, хотим может быть целую построить улицу для афганцев – сколько это будет: 10-20 домов. 

  Мы 13 апреля в Чегеме в Кабардино-Балкарии, сдали дом, 485 квадратных метров для семьи умершего афганца – у него брат умер афганец, у жены муж умер афганец, у них две семьи, влачили жалкое существование. Мы им построили, практически, самый крутой дом в республике – 40 тысяч человек пришло посмотреть, в их понятии, на чудо. Приехали ребята-афганцы москвичи и построили дом, причём говорили – зачем такой? И мои говорили – зачем такой? Одиннадцать комнат –по одной на каждого члена семьи… 

  Приехали в Молдавию, дал афганцу 345-го полка деньги на дом, через полгода приехали новоселье отмечать – домик стоит, правда не такой большой, как в Чегеме, но красивый же! 

  Мы стараемся разово выделить – Тамбов, Тверь – одиночно мы там помогаем. Но на этих примерах все остальные зарождаются – всем хочется жить! 

  − А как Вам удалось сохранить в себе такой чёткий жизненный стержень? 

  − У Владимира Мазура есть песня «Афганская статистика» − там всё расписано: кто стал наркоманом, кто с жёнами развёлся, кто запил, кто в бандиты пошёл… кто ещё, там 20 позиций, что случилось с разными категориями афганцев. 

4

  А в бандиты как они пошли… У каждого афганца обострённое чувство социальной справедливости, он видит, что творилось у нас в стране в 90-е годы только одно – достать оружие и идти… и как-то устанавливать свой порядок, который он видит, свой порядок.  

  Но вот фильм «Ненастье» Урсуляка, который показали по телевидению – отвратительнейший фильм, который полностью дискредитирует афганскую тематику. Якобы все пришли афганцы, все в бандах состоят… 

  Небольшая такая часть могла пойти… Для чего Сергей Урсуляк это сделал в канун 30-летия священной для нас даты – вывода Советских войск из Афганистана. По-человечески надо найти его, и набить ему физиономию – если честно! 

  − У Вас ведь было боевое ранение. Стали инвалидом… 

  −  Сейчас инвалид 3 группы, не стал делать 2-ю – это могло повредить работе. Это сейчас я красавчик −  а тогда ходил на костылях… 

  − Здоровья, понимания и участия со стороны властей, новых сторонников и бизнес-партнёров, помогающих не словом, а делом!  

Текст и фото: Алексей Щепин